Хаким Масудович Алимов, начальник нашей Станции, встретил меня делово и как всегда радушно. Машину в аэропорт прислал. И из уважения и по режиму, я ведь прилетел с культурами. Сдал культуры в наш «музей» в целости и сохранности..
Начальник куда моложе меня, не в пример мне высок и спортивен. Уже поднаторел в нашей «специфике». В Республике достаточно терпим, что лишний раз способствует авторитету Станции.
В этом смысле есть кое-какие нюансы.
Противочумные Станции и Отделения в южных республиках страны, работают в их пределах и ради их же благополучия. А подчинены специальному Управлению Минздрава СССР, и, главное, им и финансируются. Поэтому для республиканских Минздравов они как бы сторонние наблюдатели, государево око. Управлять ими, использовать в собственных интересах не получается. Разве что, в виде компромисса, начальники Станций - из местных кадров. Но и те, глотнув всесоюзной свободы, выходят из-под желаемого контроля.
Требуется тонкое и разумное балансирование на лезвии «наши-ваши».
У Хакима это получается. На днях его включили в состав Республиканской правительственной комиссии по «комплексной проверке» ряда наших областей. Пока его никуда не отсылают, он здесь, в городе. Но целыми днями будет торчать в Комиссии. Поэтому порулить станционной текучкой пока придётся мне.
Впрочем, вся эпидемиологическая и лабораторная работа на Станции, в Отделении, в отрядах так и так, по должностным обязанностям, на моей ответственности.
Пока всё более-менее спокойно. Из Отделения и Южного эпидотряда по пару раз сообщали об обнаружении на чабанских стоянках температурящих больных. Но судя по проведенным анализам, чумы там, слава Аллаху, не было. На пятиминутках у Замминистра по эпидвопросам Хаким Масудович докладовал об этом. Пускай Минздрав знает, что мы бдим. Сейчас, главное, подумать какие отряды оставить на всё лето, заменив состав, а какие уже свернуть. Сколько машин послать для их перевозки, сколько бензина для этого требуется. А может, арендовать АН-2, у нас по смете ещё деньги на это имеются. Ну и всё прочее..
А теперь можно передохнуть с дороги.
Дома – блаженство! Мила, супруга, после полуторамесячной нашей разлуки как-то особенно мила. Скоро уже почти четверть века как мы с ней, а чувства до сих пор ещё не совсем погасли. Способствуют, несомненно, мои длительные командировки. Намотаешься там, наглотаешься экзотики, и, возвратившись, жить начинаешь будто заново. Ну, хотя бы, первые пару дней.
Наша трёхкомнатная «хрущёбка» с разномастной мебелишкой и роскошной библиотекой в пару тысяч томов на грубоватых самодельных стеллажах из половых досок по стенам моего «кабинета», оказывается, всё-таки, куда милее любых американо-ляшенковых интерьеров! Своё ведь, однако! Собрано годами за счёт командировочных средств.
Сегодня мы вдвоём. Дети уже взрослые, живут своими семьями. Завтра, конечно, прибегут. Тем более, папа ведь наверняка какие-нибудь деликатесы привёз!
Тихий домашний вечер. Неяркая люстра-тарелка мягко освещает нашу скромную «залу» с диваном-кушеткой, стареньким пианино «Музтрест», столом из гедээровского гарнитура, на котором традиционная жареная курица, обложенная запечёнными картофелинами, салат (помидоры, огурцы, болгарский перец, колечки лука), тонко нарезанное что-то из привезённого дефицита. Бутылка «Советского шампанского», бутылка водки «Арак», бутылка лимонада «Грушевый». Шампанское и лимонад - Милке (разве что для начала и я хлебну), водка мне. Местная, маленько ацетоном отдает, но если понемножку, то ничего.
Мила включает проигрыватель с моим любимым «Балеро» Равеля.
Пустыня, пустыня, пустыня… Барханы, барханы, барханы… Усталый караван бредёт, бредёт, бредёт… Вдруг тревога! Песчаная буря? Туареги?.. Всё напряжено до крайности… Кровь стучит в виски, льётся вон, впитывается в песок!... И снова - пустыня, пустыня, пустыня… Барханы, барханы, барханы…
Или это мне так мерещится, или вычитал где…
Далее в программе – спокойное танго, и я должен пригласить на танец Милку. Вальсы, которые она так любит, для меня трудны: голова кружится.
Междугородний звонок. Из нашего Отделения. В Торткудук выехал врач Рузаев.
Вызвали на консультацию к температурящему больному.
Перезваниваю Хакиму Масудовичу. Он спокоен: уже пятый вызов за этот месяц. Велик Аллах, и на этот раз пронесёт, ведь уже июнь, время затухания эпизоотий.
«Но завтра на пятиминутке у Замминистра доложите обязательно. А сейчас доброй ночи! Супруге привет!»
Прикидываю: от Отделения до Торткудука на машине по асфальту часов семь, не менее. Там ещё на консультацию часа четыре. Обратно те же семь, если в дороге чего не случиться. Значит, в Отделение нужно звонить завтра, не раньше полудня. Позвоню-ка прямо Оксане Васильевне. Да уж скоро полночь, неудобно, вроде. Если что-то серьёзное, наверное, сама бы позвонила. Нет, всё-таки позвоню. Нужны кое-какие подробности для завтрашней пятиминутки.
«Алло! Оксана Васильевна! Извините, это Белецкий беспокоит. Понимаю, что уже ночь, но мне только что из Отделения позвонили…» «Да ради Бога, ничего. Ваши пока не подъехали, ждём. В общем, сегодня утром в нашу детскую поликлинику обратилась женщина, жена чабана, с дочкой восьми лет. У той высокая температура
боли в левом паху. Я проконсультировала, взяла пробу на анализы, но результатов пока нет, слишком рано. Всё же девочку изолировали в нашей инфекционной, в отдельной палате. Ввели уже вторую дозу стрептомицина, дали жаропонижающие, сделали капельницу. Сейчас состояние более-менее удовлетворительное» «Это больная наша?» «У нас недавно похожий случай был. Тоже с маленькой девчонкой. Болезненная опухоль в паху, высокая температура. Взяли анализы – чистый стафилококк. Бегают-то босыми, ножки в ссадинах, всякая дрянь прилипает. А её мы за три дня полностью вылечили. Но ваши подъедут, ещё раз посмотрим и сообщим»
«Ну ладно, привет Сан Санычу!» «Взаимно, привет супруге»
Ночь, как мечталось, прошла отлично…
