|
|
|
Реклама
|
Утро после хорошего «чая-пая» как всегда несколько затуманено. Мужской частью вчерашнего застолья собираемся в купе Равиля. Тишина. Слышно лишь легкое потрескивание наших голов. Дамам проще. Вчера Лидия и Ольга только пригубливали, пользуясь отсутствием уехавшей Маргариты, любительницы застолий и кавказских тостов. Сейчас, небось, сидят по своим полочкам и, как ни в чем не бывало, наводят утренний марафет. Обходительный хозяин выставил на откидной столик, покрытый чистенькой газетой, колбу спирта, кружку дистилированной воды, соленые огурчики и тонко нарезанную копченую колбаску. Перед завтраком, чисто символически, по пятнадцати капель. Разбавляем. Оживаем. Делимся впечатлениями о вчерашнем. Про застуканного нами сержанта я рассказал друзьям тогда же, по дороге домой. Подавляющее большинство (трое из нас пятерых), посмеявшись, выразили домогателю определенное сочувствие: третью неделю молодой парень пухнет от безделия, что ж тут странного. Но я как Начальник Очага должен, конечно, принять меры к нарушителю Противоэпидемического Режима. И недопущать впредь. Преподношу обществу приватный разговор с Мирзоевым. Мне еще несколько дней назад наш техник Славка Богомолов рассказывал нечто такое. Как-то Славка заглянул в совхозный магазин за поллитрой для ребят с устатку, а завмаг заломил цену на два рубля дороже, мол, сельская наценка. У Славки откуда такие лишние деньжищи? Начал было спорить, а тут Мирзоев собственной персоной. Доплатил за Славку, а потом давай легонько допытывать: часты ли в спецпоезде подобные гулянки? Правда ли, что они живут с женщинами в одних купе? Сколько им дают чабаны за обработку юрт от мышей и блох? Многоопытный Славка, нераз побывавший в свое время в милицейских участках, тут же сообразил, чем это пахнет. Выпучив честные глаза, ответил, что ничего такого никогда не видал, никогда не слыхал. На другой день вернул Мирзоеву те иудины два рубля и более не контачил с искусителем. Я тогда не придал этому значения: все-таки Насрулло вроде ответственный за Режим. Ну, несколько превысил полномочия. А теперь начинаю понимать: копает чего-то товарищ Мирзоев, собирает «материал». Остальные согласились с моими тревогами. Федор Юрьевич каждому из нас преподнес в дар свою брошюру «Они - особо опасны». Про чуму, холеру, вирусные лихорадки. «Только не ищите, братцы, здесь Большой Науки. Чисто санпросветская литература. А то сейчас начнете фыркать, мол, здесь не так, там не сяк. Это писалось для простых смертных. На кой хрен им наши новые гипотезы, споры о механизмах очаговости, значении разных токсинов и прочая мура? Так что не взыщите». «Что вы, что вы, Юрьич! Спасибо большое за презент. Такие книжечки, где все предельно просто и понятно, порой важнее всяких прививок- карантинов, дератизаций - дезинсекций! Человек узнает, как избежать опасности заражения, и наверняка не станет делать того, чего не положено. Мы санпросветработу вообще ставим во главу угла. И вроде бы вполне успешно». За завтраком и по дороге в госпиталь разговор сворачивает на проблемы с холерой. Чума-то у нас уже в зубах навязла. Хочется чего-нибудь свеженького. Тем более, что споры о холере как вспыхнули в шестьдесят пятом, так до сих пор и не утихают. Наоборот, разгораются с новой силой. До этого все было ясно и понятно. Как учили классики, мировым очагом холеры является Индия. Там в дельтах рек Брахмапутры и Ганга – ее вековечная колыбель. И немудрено: жаркий климат (зима – что лето), скученность бедного населения, жуткая антисанитария. Прекрасные условия для любых болезней, тем более для холеры. В девятнадцатом и в начале двадцатого века, когда необычайно разрослись международные связи Европы и Азии с этой благодатной страной, холера через экипажи кораблей, с караванами стала проникать в другие государства и континеты. В то время ее там регистрировали шесть раз. Эпидемии вспыхивали в Китае, Индокитае, Японии, Персии, Англии, Франции, Голландии, Бельгии, Восточной Африке, Америке. Холера регулярно поражала и Россию: Прикаспий, Поволжье, попадала в Оренбург, Москву, Питербург, даже в Сибирь. Однако, «прогорев» на этих территориях, инфекция как бы возвращалась в свою исконную «нору», до сдедующего выноса, не оситавляя после себя следа. Ученые Европы и Азии страстно, чуть ли не до драк, спорили о причинах этой напасти. Одни доказывали, что заразу передают друг другу люди. Другие настаивали, что она коренится в миазмах всяких болот и грязных водоемов. После открытия Кохом в 1884 году холерного вибриона, выделенного от больных людей, утвердилось мнение, что единственным источником инфекции является человек и только человек. Именно больной холерой загрязняет возбудителем окружающую среду. Или лица, у которых заболевание не выражено (так, небольшие поносы) – «носители» холерных вибрионов. Но вне человеческого кишечника возбудитель долгое время сохраняться не может. Это Главный Постулат Классической Эпидемиологии Холеры. Мир вибрионов богат и другими их видами, не вызывающими холеру, обитающими в различных водоемах, от морей-океанов до какой-нибудь затхлой лужицы. С водой они порой попадают и в организм человека. Чтобы надежно отделять возбудителя холеры от «водных» вибрионов, дотошные бактериологи применяют диагностическую сыворотку, действующую только на холерный вибрион. Она склеивает микробные клетки друг с другом в крупинки, видимые и невооруженным глазом. Это называется реакцией агглютинации. Все просто: агглютинирующиеся этой сывороткой (АГ) вибрионы – холерные, не агглютинирующиеся (НАГ) – нехолерные, водные. В 1906 году немецкий микробиолог Готшлих на карантинном пункте Эль-Тор, что на Синайском полуострове, выделил от трупов паломников, болевших дизентерией, АГ-вибрионы со всеми признаками холерных. К этому времени для диагностики микробов использовались уже многочисленные лабораторные тесты: способность разлагать разные сахара, расти на кровяных и растительно-белковых средах и др. и др. Так вот, Готшлиховский вибрион, в отличие от Коховского, растворял (лизировал) овечьи эритроциты. Он был признан нехолерным и назван «вибрионом Эль-Тор», в пику Коховскому «классическому холерному». Определили ему место постоянного пребывания: Индонезия – Малайзия, где он порой вызывал небольшие вспышки, не приводящие, как правило, к смертям. Всемирная Организация Здравоохранения решила, что «заболевание, вызываемое вибрионом Эль-Тор, рассматривается как нехолерное и не включается в число карантинных болезней». Ну и слава богу! Чтобы еще лучше отличать вибрион Эль-Тор от классического холерного, были изучены и сравнены другие их свойства. Классический не склеивает куриные эритроциты, Эль-Тор их агглютинирует. Классический не растет на средах с добавление антибиотика полимиксина, Эль-Тор к нему равнодушен. У классического холерного вибриона свой собственный бактериофаг, не действуюший на вибрион Эль-Тор. Ну и, конечно, известная разница в способности лизировать бараньи эритроциты. Ну, в общем, опять все стало ясным и понятным. Но вот настали шестидесятые годы нашего тревожного ХХ века. Неожиданно вибрион Эль-Тор самовольно покинул отведенную ему резервацию и пошел гулять по свету, вытесняя своего «классического» соперника. Эпидемии охватили Индонезию, Пакистан, Корею, Вьетнам, Иран и Афганистан. А последние-то две страны прямо на границах с СССР! Вот тебе и «нехолерный вибрион»! Правда, к чести ВОЗ, к этому времени его уже признали виновником новой, седьмой по счету, пандемии холеры. Наше Отечественное Здравоохранение, конечно же, как всегда, было во всеоружии, готово победить врага малой кровью и на его территории. Ведь за нашими плечами огромный опыт ликвидации холеры в СССР еще в двадцатые годы! С тех пор о ней у нас - ни слуху, ни духу. Удалось навсегда покончить с этим наследием позорного прошлого! (Правда, вообще-то, были-таки случаи холеры и в сороковые годы. Но Всесильный Гриф Секретности надежно укрыл их от любопытных взоров в своем гнезле). В Афганистан срочно выехали наши ученые медики и установили, что заболевания единичны, не шибко связаны друг с другом и на холеру не похожи. Да и границы наши на крепком замке. Уже давно разработаны и действуют скрупулезные жесткие правила их санитарной охраны, исключающие проникновение на нашу территорию не только больных особо опасными инфекциями, не только зараженных продуктов, но даже мух и блох! Словом, Страна может спать спокойно и видеть сны и зеленеть среди весны. Зеленая весна 1965 года спокойно перешла в желтое лето. А в самый его разгар, в июле, медики некой Автономии на самом краю Ойкумены, о которой я уже вспоминал на пути в Торткудук на совещание с Хозяином, вдруг обратили внимание на резко повысившуюся заболеваемость местных жителей острыми кишечными расстройствами. Болели тяжело, часто со смертельными исходами. Разумеется, о холере не могло быть и речи. Ойкумена отстоит от Афганистана на восемьсот километров. Если зараза даже и смогла бы каким-нибудь самым невероятным образом просочиться сквозь наши непробиваемые кордоны, то должна была бы вначале поэтапно охватывать район за районом. А такого не было. Ну увеличилась заболеваемость, так ведь на то и ее статистическая кривая. Год на год не приходится. Авось, к осени положение выправится! Спокойный сон продолжался. Очевидцем и участником дальнейших событий был наш Илья Земский, в то время Начальник Ойкуменской Противочумной станции. В станционную лабораторию попал материал от одного из больных. Бактериологи доложили Илье, что обнаружен явно холерный вибрион. Илюша сам сбегал удостовериться. Да, действительно, он самый! Тут же доложил в местный Минздрав, тот оперативно - в Обком партии. Илью вызвали «на ковер»: соображает ли он, о чем говорит? Холера? В Советской Автономии? В наше время? А не из станционного ли Музея Живых Бактериальных Культур подброшен этот холерный вибрион в посевы от больного? Не с целью ли дискредитации Власти? Срочно разобраться в этом деле поручили органам Прокуратуры. Так бы Илье и «пришили дело», да стали поступать сведения о все растущей заболеваемости уже в самой Ойкуменской Столице. Доложили в Республиканский Минздрав. Оттуда срочно прибыла Комиссия, которая предположила, что у больных либо желудочно-кишечная форма гриппа, либо отравления ядохимикатами, которыми обрабатывали хлопковые поля. Бактериологического исследования материала от больных Комиссия проделать не удосужилась. И так все предельно ясно. А тревога все нарастала. В начале августа Республиканский Минздрав прислал еще одну комиссию во главе с инфекционистом профессором Мусабаевым. Он тщательно осмотрел больных в нескольких стационарах, учел данные противочумной лаборатории и вынес окончательный диагноз: ХОЛЕРА. Что тут началось! Границы Автономии тут же захлопнули свои ворота. Все населенные пункты, где выявляли подозреваемых на холеру больных, окружили воинские части и милиция. На подъездных путях возникли СКП и КПП. Тотальный карантин! На борьбу с холерой со всего Союза прибыло более тысячи медиков. На базе местных больниц организовали холерные госпитали и изоляторы на тысячи мест. Лабораторно обследовали подавляющее большинство страдавших поносами, здоровых лиц, занятых в учреждениях питания, водоснабжения, детских яслях, садах и школах. Самолетами и железной дорогой хлынуло больничное и лабораторное оборудование, холодильники и кондиционеры, постельное белье и медикаменты и прочее, и прочее, и прочее. Все это регулировал Медицинский штаб во главе с Чрезвычайным Уполномоченным Совмина СССР Замминистра Здравоохранения Союза А.И.Бурназяном. Все силы были стянуты и развернуты буквально за неделю. В течение одного месяца удалось обнаружить более пятисот заболевших холерой и начать их лечение. Правда, из-за позднего выявления или неправильного использования лекарств восемьдесят больных все же умерло. Все выявленные очаги подвергались дезинфекции. Ликвидировали мусорные свалки, проводили санитарную очистку населенных пунктов, уничтожали мух. Отремонтировали и заново построили более десятка тысяч дворовых туалетных. Продали населению тысячи рукомойников, тонны мыла. Вакцинировали против холеры восемьдесят процентов населения Автономии. К концу сентября карантин сняли. С эпидемией холеры было покончено. Как установили консультанты-бактериологи во главе с академиком Жуковым-Вережниковым, причиной ее стал возбудитель, не лизирующий овечьи эритроциты, то есть Классический Холерный Вибрион. А вот как он попал к нам, минуя все мыслимые преграды, так и осталось неизвестным. Выдвигались разные версии. Оказалось, что возбудитель вполне могли занести многочисленные контрабандисты-торговцы афганскими наркотиками, которые понятья не имели о непроницаемости наших границ. Или члены Советских делегаций, посещавших Восточные страны. Или экипажи речных судов заграничного плаванья. Но, в конце концов, возобладала официальная версия: в Автономию холеру занесли летчики тамошнего авиаотряда, работавшего в мае-июне в приграничной с Афганистаном области. Гриф соскреб все эти материалы своими цепкими когтями и заботливо унес в свой притон. Победители со славой возвратились к себе. Дальнейший контроль обстановки по холере в Республике поручили нашей Противочумной станции. Вскоре с видовой принадлежностью выделенного возбудителя произошел маленький конфуз. Ученая молодежь из Всесоюзного Противочумного Института – Леонид Зыкин, Анатолий Бережнов, Татьяна Донская, изучая Ойкуменские культуры по тем, более современным, тестам, установила, что это вовсе не классический холерный вибрион, а холерный вибрион Эль-Тор, его негемолизирующая разновидность. Эк их дернуло пойти супротив Заслуженных Авторитетов Передовой Науки! Те, ясно, - в амбицию. Создали новую комиссию под руководством того же Жукова-Вережникова. Да против фактов не попрешь. Объяснили недоразумение «трансформацией», «конверсией», «гибридизацией», да и признали правоту молодых. А наша Станция принялась исследовать воду рек, озер, арыков. Оказалось, что наша «гидросфера» обильно загрязнена вибрионами, в том числе и вибрионом Эль-Тор, причем и гемолизирующей и негемолизирующей его разновидностями. Стали, по традиции, искать источники инфекции среди местных жителей. Находили единичных больных и «носителей», от которых выделяли тот или другой вариант вибрионов Эль-Тор. Но не могли же они распространить заразу во все водоемы Республики! Для этого должна была полыхать эпидемия, почище Ойкуменской! Еще требуется определять и способность таких вибрионов вызывать холеру. Не просто понос, а именно холеру с ее типичными проявлениями: пониженной температурой тела больного, частыми безболезненными позывами на «стул», переходящими в непрерывное истечение мутной жидкости вида «рисового отвара», быстрым обезвоживанием организма, судорогами. Все эти ужасы создает специфический токсин, названный «холерогеном». Оттого, есть ли он у холерных вибрионов, зависит степень их эпидемической опасности. Определяют наличие холерогена на лабораторных животных. Метод довольно громоздкий, требующий соответствующих навыков. Разрабатываются методы обнаружения холерогена на генном уровне, для чего также будет нужна высокая квалификация исследователей. А вот мой старый друг Владлен Семиотрочев, заведующий Холерной лабораторией Противочумного Института и постоянный наш консультант по вопросам холеры, предложил совсем простой способ. Владлен со товарищи изучили литическую способность вибрионов Эль-Тор и доказали, что у них есть два типа гемолизинов. Один из них растворяет эритроциты овцы не ранее, чем через двенадцать-четырнадцать часов, а то и через сутки. Его назвали гемолизином первого типа, подтипа альфа. Другой проделывает это уже через час или два. Это гемолизин первого типа, подтипа бета. Собственно говоря, неодинаковая гемолитическая активность вибрионов Эль-Тор известна еще со времен Готшлиха, но именно Владлен и его команда установили, что гемолизин подтипа бета - не просто активен, но является и антагонистом холерогена! Есть он у вибриона, значит, нет там холерогена. И наоборот. А вот подтип альфа не исключает наличия и холерного токсина. Поэтому достаточно взглянуть на пробирку с кровью через час-другой, чтобы выяснить: может выделенная культура вызвать холеру, или нет. Здорово?! Более того, подтип бета сам является токсином, вызывающим желудочно-кишечные расстройства. Но не такие, как холера. С болями в животе, повышением температуры, часто с примесью крови в «стуле». При этом больной практичеки не заразен для других. Сам же он и другие заражаются через загрязненную этими вариантами воду. Подобные заболевания Владлен назвал «вибриозом» и уж явно не холерой. С присущей ему прямолинейностью – бескомпромиссностью, Владлен ринулся грудью на существующие методики и классификации. Но тут же наткнулся на извечную нашу мудрость: а на кой все это нужно? Методики разработаны и утверждены, инструкции приняты к неуклонному исполнению. Чего еще рыпаться? Ну а я с восторгом принял Владленовскую идею. Она однозначно объясняет многие недоразумения в диагнозе холеры. Скажем, у больного расстройство со схватками, озноб, следы крови в кале, а от него - гемолизирующий вариант вибриона Эль-Тор. Инфекционист пишет: «Острая дизентерия, но возбудитель не выделен. Носительство холерного вибриона». А на самом-то деле никакая это не дизентерия, никакое не носительство, а самый настоящий вибриоз, вызванный гемолитически активным вариантом вибриона Эль-Тор. И не надо проводить тотальных протвоэпидемических мероприятий, предписываемых при холере. Какая экономия сил и средств! Так что сейчас главное – поддержать Владлена, накопить побольше достоверных материалов! Ту еще одна штука. В одном из наших совхозов умирает женщина с явлениями острого обезвоживания. От трупа берем материал – чистая культура холерогенного вибриона Эль-Тор. В совхозе никто до этого холерой не болел, связи с заграницей не установлено. Сама она - мелиоратор, работала на распределительном водном канале. Возле ее дома озерцо. Взяли оттуда пробы воды – выделили такой же вибрион. Выловили лягушек - и от них подобные культуры. Обследовали жителей разных отделений совхоза, нашли еще одиннадцать «носителей» вибрионов Эль-Тор, и из арычной и водопроводной воды - такие же культуры. С очагом разделались быстро: пролечили всех жителей тетрациклином, прекрасным средством против всех видов вибрионов. А лягушками занялись всерьез. В холерной лаборатории провели с ними эксперименты. Вводили им в желудки холерные вибрионы и следили, какое время лягушки будут их сохранять. Оказалось, несколько месяцев, при этом регулярно выделяя их в воду. Более того, они не просто сохраняли вибрионы, но болели от них, накапливали в своем организме. Вот вам и одна из причин инфицирования водоемов без участия больных холерой людей! Владлен в своей епархии провел еще большее обследование «внешней среды». Холерные вибрионы находили у лягушек, жаб, рыб, раков, мелких рачков - мизид и других обитателей местных водоемов. И это при отсутствии в большинстве случаев людей, больных холерой, или «носителей». Два года мы следили за теми совхозными лягушками. И все это время от них регулярно выделяли вибрионы Эль-Тор. Ох, укоренился, кажется, возбудитель холеры на нашей территории! Тут грянула куда большая беда. Десятого августа одна тысяча девятьсот семидесятого года наш станционный телетайп начал выстукивать, что в СССР снова холера. Больные и носители обнаружены в городах Астрахани, Волгограде, Саратове, Первомайске, Москве, Рустави, Кобулети, Батуми, Нахичевани, Керчи, Запорожье, Умани, Черкассах, Тирасполе, Львове, Чернигове, Одессе. Неунывающие Одесситы тут же песенку сочинили: На Дерибасовской открылася холера. Ее поймала одна б…. от кавалера. Хоть Бога нет, но Он накажет эту бабу, Раз в подворотне отдалась она арабу. И из-за этой неразборчивости женской Холера прет теперь по всей Преображенской. Заговорили о холерном вибрионе И на Привозе, и в порту на Лонжероне. Ну и так далее, в том же духе. С такими же лексическими изысками. Не по телетайпу, ясно. Народным эпосом. Мне ее спел при встрече мой друг Леня Зыкин (который калассический холерный вибрион в Эль-Тор перекрестил). Конечно, юмор юмором, но к списку примкнули Ленинград, Тбилиси, Гурджаани. Потом - Гурьев, Балаково, Павловский Посад и Киев. За ними – города и поселки Херсоноской, Московской, Брестской областей, Закарпатья, Молдавии, а также Ялта и Махачкала. К середине месяца в «холерной зоне» оказались еще семь городов, в том числе Куйбышев, Краснодар, Вязьма. К концу августа - Дербент, Брянск, Горький. В первых числах сентября – Новороссийск, Форт Шевченко и Архангельск. Можно только представить, какие силы и средства на борьбу с этой действительно грандиозной катастрофой были брошены на этот раз! Это стало проверкой истинных способностей нашей медицины. И она, родная, не подкачала: эпидемию удалось ликвидировать уже в первой декаде сентября. Практически за один месяц. Ликвидировать-то ликвидировали, но до сих пор, то здесь, то там выявляются отдельные больные, носители. А то присходят и групповые вспышки холеры. И это на фоне широкого распространения холерных вибрионов в реках, прудах, озерах. А ведь раньше-то такого не было. То ли вибрион Эль-Тор такой агрессивный, то ли «внешняя среда» ослабила свои защитные функции. Наша станция стала выяснять вопрос на территории Республики. Подключилась Санэпидслужба. Картина оказалась не очень утешительной. Бурное развитие промышленности и сельского хозяйства легло тяжелым бременем на водные ресурсы. Экономя средства за счет обустройства очистных сооружений, фабрики и заводы сбрасывают свои стоки прямо в реки и каналы. Они заполняются солями тяжелых металлов, фенолами, нефтепродуктами. Многими дефектами страдают городские очистные сооружения. А большинство сельских поселков вообще не имеет канализации. Туалетные выгребного типа, для удобства, устраивают прямо по берегам арыков, каналов, рек. «Продукты жизнедеятельности» нарямую попадают в эти водоемы. Сюда же сыпятся пестициды, широко используемые в сельском хозяйстве. В результате животворная влага, основа основ жизни в Средней Азии, превращается в ядовитый бульон. Естественные биоценозы водоемов, способные к самоочищению, отравлены и уже не в состоянии бороться с чуждыми для них микробами. Зато вибрионы, в том числе и Эль-Тор получили возможность к беспрепятственному существованию. Все это теперь объясняется красиво: «Последствия техногенной нагрузки на гидросферу». В других Республиках вряд ли дело обстоит лучше. Но ведь и при этом все равно кто-то должен же заносить опасные микробы в водоемы! Не могут же лягушки распрыгиваться во все стороны! Они вообще не склонны к миграциям. Заведующий Зоологической лабораторией нашей Станции Олег Митропольский, к тому же увлеченный орнитолог, предложил поисследовать птиц, связанных с водоемами. С его легкой руки вибрионы Эль-Тор были выделены от первых же исследованных чаек. Зараженными холерными вибрионами оказались также крачки и кулики. Они в массе прилетают к нам на гнездовья со своих зимовок в странах Южной Азии, Восточной Африки. Вот уж для кого никаких Сенитарных правил и СКП не существует! Летят перелетные птицы в небесной дали голубой. Покинули жаркие страны и тащат холеру с собой! Еще один «фактор распространения» холерных вибрионов без участия человека! Обсудить бы все это в научных журналах, на конференциях! Подключить бы к этому широкую медицинскую общественность! Но… На «материалы» легла черная тень Грифа. Разрешили разработать план дальнейших исследований, но под двумя какашками – «СС», и выслать на рассмотрение Главному Госсанврачу Союза товарищу Пугасову. Однако, до сих пор на наш План - ни ответа, ни привета. Вот и надо мне выспросить Уважаемых Консультантов, не слыхали ли они, ненароком, как продвигаются наши холерные идеи? Зубов сразу заявил, что это не его «вопрос», он не эпидемиолог, а инфекционист. Но, в общем-то, краем уха как-то слышал разговор двух Министерских. Один говорил, мол, хорошо бы получить разрешение на широкий отстрел уток и гусей. Другой возражал: и так уже всю природу погубили, нужно, дескать, вообще всякую охоту запрещать или хотя бы резко ограничивать. Может, это имело отношение к тому Плану? «Ну, во-первых, Федор Юрьевич, об утках и гусях у нас не было ни слова. Речь идет о неохотничьх видах. А, во-вторых, не надо никого стрелять. Есть специальные орнитологические сети. Поймал птичку, взял у нее тампончиком мазочек из заднепроходного отверстьица, и лети, милая, куда тебе надо!» «Вот, вот! А эта птичка заражена холерой. А вы ее на свободу, с чистой совестью, что без убивства обошлось! Разноси, птичка, холерные вибрионы дальше! Пугасову мало забот с уже известной обстановкой по холере! Она на людях вон никак не прекратиться, а вы ему еще птичек подсовываете!» «Но ведь если не учитывать все причины сохранения и распространения возбудителей, то не разработать и рациональные меры профилактики. Так и будем постоянно удивляться, откуда опять зараза взялась?» «Да правы вы, правы. Но это вы не мне, а Высокому Начальству докажите. Боритесь дальше» «Спасибо, будем стараться!». Генрих-Гера-Гена тоже посетовал: жаль, но он не холерой, а эпизоотологией чумы занимается. Но тоже краем уха слыхал, как профессора Институтские спорили насчет Владленовских «вибриозов». Фишер говорил, что «в этом что-то есть», что пора пересмотреть номенклатуру инфекционных заболеваний, что слишком много новых фактов появилось и их нужно осмысливать. А Старович шумел, что это очередная Владленовская авантюра, что нужно еще собирать и собирать достоверные материалы, анализировать и систематизировать их, а не пороть горячку. Впрочем, Владлен сам моленько виноват, слишком самостоятельные мысли высказывает. Не счтится с признанными авторитетами. Ну, в общем, все понятно. Валяться нашим начинаниям на обочине, пока не позеленеют от плесени. А там, поди, какой-нибудь американец, француз - немец что-нибудь подобное выдаст. Вот тогда можно будет и внедрять, ссылаясь на Известного Ученого. Главное, с Грифом заботы не будет! А я, пожалуй, вот чего сделаю. Привлеку-ка к проблеме «вибриозов» Акиева. В области этого добра хватает: за пару лет вполне можно сотню-другую случаев набрать. А бактериологическую часть - ну, скажем, Рузаеву. Вот и темы им для кандидатских. Буду помогать. И с публикациями тоже. Мне, кандидату наук, руководить такими же диссертациями вроде бы – не по статусу. Ничего. Когда все материалы соберут, можно будет кого из докторов пригласить в руководители. От готовых работ вряд ли кто откажется! В общем, нужно с ребятами поговорить. Подъехали Алимов с Камиловым. Из Райцентра направляются в Область, по поводу предстоящего заседания ЧПК. Опять все вместе идем к Кушербаю. У него все в порядке. Просится домой: дел полно, а тут лежи как на курорте! Ладно. Скоро выпишем. Потерпи еще маленько. В разбухшей от всяких консультаций Истории болезни появляются еще и заключения Замминистра Здравоохранения Республики и Начальника Противочумной Станции, подтверждающие предыдущие заключения о излечении Есембаева Кушербая от бубонной чумы, осложненной чумным сепсисом и возможности его выписки из госпиталя с дальнейшим амбулаторным наблюдением. «Готовьте доклад для ЧПК и очаг к закрытию. Можете закончить полевые исследования. Заканчивайте просмотры посевов, подготовьте культуры к перевозке на Станцию. Отправляйте их, конечно, своим поездом. Займите зоогруппы чем-нибудь стоящим, чтобы не бездельничали до отъезда. Решение о закрытии очага примем послезавтра на выездной ЧПК. Вы, Егор Нафталович, товарищи Курбанов и Мирзоев, соберите все документы в одно место. Как у вас, Насрулло-ака, с этим делом?» «По госпиталю, практически, все уже собрано, остались лабораторные журналы. Когда закончат там, отдадут же, наверное? Только очень много бумаг получается. Сейф у меня маленький, ручной. Боюсь, все в него не влезет» «Ну не все же они секретные. Разберитесь вместе. Оставьте с грифом только главные». «Шарип Хамидович! Хаким Масудович! Скоро поезд на Торткудук, профессор Зубов и доктор Келлер уезжают. И вам неблизкая дорога. Пошли в наш вагон-салон, чайку попьем. Заодно на наше житье-бытье тамошнее посмотрите. Вон Насрулло-ака, кажется, у нас еще ни разу не побывал». «Пошли, пошли. Только к Директору совхоза заглянем, нужно его за помощь в нашем деле поблагодарить». ~1~ ~2~ ~3~ ~4~ ~5~ ~6~ ~7~ ~8~ ~9~ ~10~ ~11~ ~12~ ~13~ ~14~ ~15~ ~16~ ~17~ ~18~ ~19~ ~20~ ~21~ ~22~ ~23~ ~24~ ~25~ ~26~ ~27~ ~28~ ~29~ ~30~ ~31~ ~32~ ~33~ ~34~ |
Реклама
"> |