Около десяти вечера позвонила Вартанова, Замначальника Железнодорожной Противочумной Станции: «Ну что, можно и нас поздравить? На двадцатом разъезде, который у поселка Акбола, есть человек. Мне только что по селектору наш фельдшер сообщил. Мы сейчас собираемся туда выехать машиной…»
«Маргарита Арутюновна, миленькая! Захватите меня на свою машину, наша-то совсем развалилась! - вру, чтобы хоть одну приличную на Станции оставить, не на грузовиках же по Министерствам и Совминам ездить, - Я вот только Камилова оповещу и Мукомолова предупрежу, что он опять ИО остаётся».
У меня с собой официальный список должностных лиц Минздрава с их служебными и домашними телефонами. Я никогда не решался беспокоить Шарипа Хамидовича дома, полагая, что может быть хоть там он может утихомирить свой неуёмный темперамент, подзарядить «внутренний аккумулятор». Но сейчас выхода нет: схема экстренного оповещения требует!
«Извините, Шарип Хамидович! Это опять Белецкий. Только что получил телефонограмму от наших железнодорожных коллег. На разъезде номер двадцать по ветке, что на Торкудук есть один человек. Я сейчас вместе с жележнодорожными выезжаю туда…»
Трубка молчит секунды две, за которые, однако, успевает раскалиться докрасна.
Брызжет в ухо расплавленным металлом: «Вы отдаёте отчёт, о чём говорите? Вы забыли сегодняшнее?» «Да нет, не забыл, конечно же. Но на то и наши шеи, чтобы получать по ним…»
Срочно позвонить в Отделение. Разъезд от них в два раза ближе, чем Торткудук. Часа за три на машине доберутся. «Срочно командируйте Рузаева и Веткина, узнайте, едет ли туда кто-нибудь из Облздрава, Камилов наверняка уже поднял на ноги свою гвардию. Лучше ехать с ними вместе».
От нас до места часов шесть. К утру должны добраться…
