Ночь в купе не такая, конечно, роскошная, как под хвостом Большой Медведицы, но достаточно свежая. Все вагонные окна и двери раскрыты. Приятный сквознячёк.
Побудка ранняя, в шесть утра. В салоне кофе со сгущёнкой, белый хлеб с маслом. Для гурманов – кабачковая икра. Наши подъедут, передадим свои продукты на общий стол. Тушёнка, лук-картошка, рис-гречка, макароны- сахар. Столоваться станем здесь, конечно. Зину-повариху дам на помощь ихней. Посудишка кой-какая у нас есть, есть и постельные принадлежности, так что в тягость хозяевам особенно не будем.
. Акиев уже около Кушербая. Вторые сутки парень вкалывает, нужно ему дать отдохнуть. У Кушербая к утру температура резко упала: с сорока и пяти, до тридцати шести и семи.
«Егор Нафталович, при чуме так бывает?» «Бывает, если ему вводили эффективные антибиотики. А вы же вводили. Следите теперь за сердцем, перепад температуры огромный. Вон, смотрите, пульс – сто сорок и аритмичный, а давление, верхнее, упало.» «Даю кордиамин, кофеин. Нужно ещё на всякий случай, чтобы срочно прислали камфару, адреналин» «Ну чего сразу не сказали? Мы бы в ту заявку включили. Вы, давайте, всё продумайте, посмотрите больничные запасы и мне скажите. Всё что надо - всё пришлют».
«Надеюсь, выживет. Очень слабый, но сознание ясное. Давайте, Егор Нафталович, историю болезни писать. Я буду расспрашивать-переводить, а вы, пожалуйста, формулируйте как положено».
Заполнять историю болезни чумного больного - тоже целая история. Обычной ручкой на стандартных бланках – бессмысленно. Всё, что записано в палате больного, нужно обеззаразить в растворе лизола. Поэтому Акиев, в качестве толмача, выпытывает у Кушербая всякие нужные подробности, а я их, уже по-русски, простым карандашом, на листы простой бумаги. Когда после дезраствора просохнут,
перепишем по форме.
История жизни и заболевания Кушербая проста как «воды глоток».
Рос и развивался в удовлетворительных материально-бытовых условиях. Другие болезни у себя отрицает (А ведь врёт, же, да ещё как! Но пишу, что говорит). Считает себя больным с позавчерашнего вечера. Вдруг почувствовал резкую боль под левой мышкой и небольшую опухоль. Беспокоили не очень, уснул. Утром сильная головная боль, потрясающий озноб. Чуть не помер, если бы не фельдшер, если бы сюда не привезли. Спасибо!
«Как мог заразиться? Охотился на зайцев, лисиц? Резал верблюда? С отарой, может, под кустом у грызуньих нор ночевал?» «Зашем зайса-лисис? Какой бырблуд, какой - такой куста-пуста?» «Ты вспомни, дорогой, хорошо вспомни: может тебя укусил кто?» «Зашем укусил. Сильно кусал. Саксаул домой ломал, прамо дирку упал. Там много-много бурга мельки»
Значит, с заражёнными животными не контактировал. Ломал на топливо саксаул, провалился в колонию песчанок. (Ну, не с головой, конечно! Но бывают такие изрытые норы, по пояс глубиной!). Там его искусали блохи.
«Теперь понятно. А то я сначала подумал, что это у него сыпь такая странная»
Следы от укусов примерно недельной давности.
Ну, и картина сегодняшнего состояния, данные о температуре, назначения.
Переписываем обеззараженные листочки в ординаторской. Там уже бдительный Мирзоев. Забирает историю болезни, рвёт черновики. Клочки тоже берет для окончательного уничтожения. «После прочтения - сжечь!». Ох уж, Штирлиц ты наш!
«Насрулло-ака! А у вас что ли сейф с собой?». «Конечно сейф. Ручной, переносный».
«Насрулло-ака! А вы что же, до сейфа так вот в открытую и понесете эту информацию? А вдруг какой шпион нападёт!» Чёрный взгляд исподлобья, дескать, пошутите мне тут! И то правда, зачем с Грифовой породой шутить!
Только не учёл наш особист, что память-то моя ещё при мне, ещё способна пару-другую часов сохранить кое-какие тексты и факты. В купе буду записывать всё, что происходит в очаге. Конечно же не для продажи, боже упаси, ни американскому ЦРУ, ни английскому «Интеллидженс Сервис», ни французскому «Сюрте женераль». Просто в мамоне Спецхрана эти документы могут исчезнуть бесследно, не выдержав борьбы противоположных амбиций.
Подъезжает Райцентровский «Газик». Привёз нашу заявку: укладки противочумных костюмов, медикаменты. Опустили задний борт, приподняли тент и оттуда - холодильник «Саратов», кондиционер «БК» и стиральная «Киргизия». Наш «эпидемический паёк»: картошка, морковь, лук, макароны, чай чёрный, чай зелёный, соль, сахар, семипалатинская тушёнка, сгущенное молоко - в счёт командировочных.
«Товарищ Мирзоев! Принимайте, оприходуйте для госпиталя. Питание – на сотрудников. Кондиционер пока в ординаторскую, к больному нельзя по режиму. «Саратов» для препаратов. Стиралку санитаркам, всё полегче будет эту груду халатов стирать!»
Вот больничка маленько и прибарахлилась! Да и мы с голоду теперь не помрём!
Через полчаса Мирзоев с новой заявкой на подпись. Четыре кондиционера «БК- 1500», три холодильника, из них два «ЗИЛ-Москва», один «Саратов». «Для чего столько?» «Понимаете, доктор Белецкий, - как-то мнется Насрулло, - два кондиционера пока в наши комнаты в дирекции, туда же – «Саратов». Потом их уважаемому Директору Совхоза оставим. Он нас очень хорошо принял, нужно поблагодарить»
«Куда остальные два и два «ЗИЛа»? «Ну я с товарищем Курбановым согласовал. Всё в больницу поставим». «Но у них свой «ЗИЛ» есть, теперь вот ещё «Саратов». На два кондиционера и «Саратов» заявку подпишу. Они вам действительно нужны, у вас там жарковато. Но потом передадите всё это в больницу. Так что перепишите заявку». «Да вы не волнуйтесь! Я всё это спишу. Я в Райцентре всё начальство знаю».
(Зато и я знаю подобные фокусы с имуществом. Ещё со времён холеры. Тогда в очаги что угодно валили, даже без накладных, по звонку. А потом куда только всё это богатство подевалось. Ревизии, уголовные дела. Кому до ордена, кому до вышки!)
«Нет, уважаемый товарищ Мирзоев, я подписывать эту заявку не буду. Перепишите, как я сказал» «Ну, как хотите. Ваше дело…А зря…». И опять чёрный взгляд исподлобья.
Ну, вот, кажется, и первый конфликт с «не нашими»…
У Кушербая до вечера состояние такое же. Температура – в пределах нормы, но слаб, заторможен. Много спит. Ну и пускай отсыпается!
Наши силы распределил так.
Областного инфекциониста Рахманова откомандировал назад. Облздрав Курбанов и «кадры» Мирзоев – постоянно в очаге, в совхозе. Районный инфекционист Акиев - у Кушербая, хирург Хайдаров долечивает троих, оставшихся в больнице, ведет приём поступающих, определяет: кого можно пользовать на дому, кого в районную больницу. Наша больница на карантине. На Кушербаевской стоянке фельдшер Косшанов, под нашим контролем. Маргарита Арутюновна поездит по ближайшим станциям и разъездам, выяснит их «эпидемиологическую готовность». Равиль с Ильёй (когда тот подъедет) займутся исследованиями материала от Кушербая, а в случае
обнаружения новых подозрительных, и от них. Исследуют полевой материал, доставляемых железнодорожной и нашей зоогруппами во главе с Лидией и Ольгой.
Лялю-Зину в бронепоезд для усиления. Лаборантов Аллу Павловну, Ивана Николаевича и механика нашего – домой на паровозе. Станционный «ГАЗ-69» с шофёром Сашей, Анвара с его вездеходом оставить здесь.
Ну а мне нужно быть везде, ежедневно обходить и объезжать свою паству, съездить в райцентр, подготовить материалы по очагу для грядущей Районной ЧПК, попасть в Торткудук поглядеть на больную Гулю. Ну и так далее.
К вечеру подъезжает отрядная грузовая с Ильёй и лабораторным имуществом, за ней станционный «Газик» с девчатами. За ним на тросе - Муминовский инвалид с рулевым-механиком. По его словам у машины явно повреждён коленвал. В поле ремонтировать бессмысленно. Тащить на буксире на Станцию за полтыщи километров – тоже. Лучше погрузить его на лабораторскую платфому.
Отстегнули её борт, приставили здоровенный трап, привезённый с разъезда. Путем хитромудрых эволюций развернули машину к нему носом. Сашин «Газик» уперся задом в его зад. Тихо-тихо вкатили инвалида на платформу. Постой там, дорогой! Домой поедешь впервые в своей жизни не собственными ногами, а с комфортом!
Анвару-Януару нужно назад, за зоогруппой. Завтра утром он привезёт её сюда.
Звонок из Отделения от Алтынова: из Кушербаевской крови три типичные колонии, проба с фагом положительна. Вот так. Значит, к его туберкулёзно-бруцеллёзному букету ещё и септическая чума! Впрочем, проводимое лечение как раз против этой мрачной триады! Будем надеяться на Аллаха, Акиева и препараты!
По тому же телефону докладываю результаты Молотовой в Торткудук. Кира Алексеевна завтра будет в Райцентре, ждёт меня там для решения вопроса с новым Отделением. С Райцентром соединиться не удается, он не на дорожной линии связи.
Ну ничего, Хаким всё узнает завтра.
Поздним вечером в салоне Равиль, Илья, Рузаев и я.
Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они…
