|
|
|
Реклама
|
Джейраны Казахстана
В холодную погоду пустыня не интересна. Но надоело сидеть на биваке. Мы оставили Ирину у машины и пошли с Сергеем по живописному извилистому ущелью. За каждым поворотом — новая работа воды и ветра, необычный бастион, причудливый столб, крепость с башенками, городки, неприступные замки. Пейзажи меняются один за другим, и нет им конца. Будто перелистываешь страницы книги с богатыми иллюстрациями и все ждешь нового. Давно пора возвращаться на бивак, но интересно, что дальше, за новым поворотом. И так без конца. На одной высокой колонне — она вся в разноцветных поперечных слоях — большая шапка из сучьев. Это гнездо птицы. На нем сидит великовозрастный птенец грифа. Завидев нас, птенец с удивлением вытягивает шею, всматривается, внимательно следит за нами. Он в полном одиночестве, наверное, давно изучил вокруг себя все до мельчайших подробностей, знает и животных, и птиц, а вот человека видит впервые. Странные глиняные горы! Всюду кристаллы гипса, самые разнообразные. Толщу разноцветных глин пронизывают тонкие перегородки гипса и мрамора. Там, где глина вымыта дождями и выдута ветрами, возникает своеобразная ячеистая структура поверхности. Иногда на земле лежат особенные образования из кристаллов гипса, сложенные из причудливо переплетающихся пластинок. Они очень похожи на розу. Такие гипсовые розы — отличный сувенир, и мы набираем их на память о Белых горах. Но вот поход закончен. Мы сидим возле машины, отдыхаем. Вокруг царит тишина. Но рядом стукнули камешки. Поворачиваю голову и вижу на косогорчике прямо над машиной в каких-нибудь пятидесяти метрах от нас застыли как изваяния два джейрана. В них все прелестно: стройные туловища, точеные ножки, выразительные большеглазые мордочки, лировидно изогнутые рога. — Скорее фоторужье, скорее! — шепчу я своим помощникам. Но незначительное наше движение — и джейраны бесшумно и молниеносно скрываются за уступчиком. Будто их и не было вовсе, а так, все показалось. В Белых горах по сухим руслам мы уже встречали кое-где следы джейранов. Здесь, в этой неприступной и дикой местности, они находят спасение от охотника. Но горы безводны, и для того чтобы утолить жажду, надо брести двадцать километров до реки Или. Ночью же бедных животных иногда подстерегают браконьеры на автомашинах с фарами. Ослепленные животные, как заколдованные, застывают на месте. Когда-то джейранов в пустынях Семиречья было много. Удивительно неосторожно это животное. Увидев машину и отбежав от нее, оно остановится, чтобы удовлетворить любопытство, а если побежит, то по пути машины, обязательно пересечет дорогу впереди и только тогда скроется. Эта черта и губит джейрана. А возникла эта привычка против своего исконного и давнего врага — волка. Несколько волков гонят джейранов по направлению к затаившимся своим собратьям. Пересечь направление погони и уйти в сторону — значит избежать засады. От волка такая уловка помогала, а от человека — наоборот. Отдохнув, мы продолжаем бродить по горам. В Белых горах саксаул великолепен. Только у подножия гор деревья страдают от недостатка влаги. Цветастые волосатые гусеницы бабочки оргия дубуа — самые распространенные в пустыне. Они многоядны. Кормятся охотно и саксаулом. Сейчас, страдая от голода, они поползли все разом почему-то на запад. На каждом шагу мы видим путешественниц. На их пути — глубокие водомоины. Гусеницы падают в них, а потом поднимаются по противоположному склону. В одном месте их путь преградил песчаный склон. Он весь изборожден следами гусениц. Налетит порыв ветра и волочит гусениц, подобно легким соринкам, обратно. Но они не сдаются и упрямо поднимаются кверху. И так до бесконечности. Я приглядываюсь ко дну оврага. У основания песчаного откоса масса погибших сухих трупиков гусениц оргий. Массовое переселение гусениц пустынной оргии я вижу впервые, хотя очень хорошо знаком с этим насекомым. Причина его ясна — усыхание кормового растения — саксаула. Других растений здесь нет. Но почему все гусеницы направились на запад? Поползли против ветра? Может быть, в нем чувствуется дыхание влаги, в которой ищут спасение страдающие от голода и от жажды насекомые? Песчанки продолжают изводить собаку. Лихорадочная раскопка сопровождается громким лаем. Оторвать ее от этого занятия невозможно. Уговоры не действуют. Приходится брать на руки ретивого охотника и относить подальше. От красной почвы наш белый фокстерьер вскоре становится розовым, как фламинго. Здесь водятся и птицы. Кроме неугомонных стрижей есть пустельга, каменка-плясунья и пустынная славка. Прозвище «плясунья» одна из них получила за манеру постоянно и забавно приседать, одновременно совершая глубокие поклоны. Только не понятно, почему эту птицу прозвали каменкой. Она встречается во всех типах пустынь. Пустынная славка маленькая, серенькая, незаметная. Если каменка вся на виду, любопытна, близко подлетает к биваку, интересуется человеком, то славка, наоборот, осторожна, старается быть незаметной и тихо шмыгает в зарослях кустарников. |
Реклама
"> |