Чернобрюхий рябок

Некрополь племени саков

Вот почему едва я тронулся в путь, как вокруг машины сразу заметались ласточки. Вскоре их собралось не менее сотни. Некоторые пролетали так близко, что я невольно замедлял ход, опасаясь за жизнь отважных птиц. Наверное, по дороге ласточки отстанут. Но и на ней ласточки продолжали носиться вокруг машины в величайшем оживлении.

По проселочной дороге не развить большую скорость, но иногда спидометр показывал сорок километров в час. Такая быстрота не была помехой для ласточек. Неужели даже здесь, в пустыне, звук и вибрация работающего мотора и, возможно, сотрясение земли от машины поднимали в воздух затаившихся насекомых? Так я выручил ласточек, проехав километров двадцать. Но неожиданно разорвались облака, появились яркие синие просветы, через них глянуло солнце, обогрело землю; мои милые попутчицы поднялись высоко над землей и разлетелись во все стороны. Пустыня голая и ровная, все на ней видно далеко. Вот в стороне большой красный камень. Его привезли сюда, наверное, в очень давние времена и вкопали в землю, может быть, поставили в честь какого-либо события, печального или радостного, или обозначили им чье-либо владение. Но прошли тысячелетия, камень упал, лежит на боку и никто не знает, почему он здесь оказался.

Серый комочек застыл недалеко от дороги. Это чернобрюхий рябок, зачуяв машину, прижался к земле, рассчитывая остаться незаметным. А вот и другая какая-то черная точка вблизи дороги. Это кобчик. Хищник неохотно взмыл в воздух. Рядом же из-под кустика боялыша вспорхнул жаворонок. Так вот в чем дело! Видимо, кобчик погнался за жаворонком. Тот упал на землю, прижался к кустику и нашел спасение. Не в обычае кобчика охотиться на земле и бить на ней добычу. Вот он и сел рядом, стал выжидать. У кого скорее истощится терпение, кто взлетит первый! Временами я останавливаю машину и, оставив ее, брожу по пустыне. Иду вдоль небольшого оврага и, когда мой пес забегает далеко, коротким свистом подзываю его. Этот зов собака хорошо понимает; мол, далеко убежал, надо возвращаться к хозяину. Вот и сейчас собака остановилась и с растерянным видом смотрит то на бугор, то на меня. Что такое с ним случилось?

С удивлением слышу, будто кто-то меня передразнивает, точно так же ловко подсвистывает. Стало немного не по себе. Место дикое, безлюдное. Как съехал с асфальта, не встречал ни одного человека, не разминулся ни с одной машиной, и вдруг кто-то подзывает собаку, меня передразнивает. Присмотрелся, отыскал глазами незнакомца. И увидел: в овражке сидит на кустике таволги каменка-плясунья, помахивает хвостиком и посвистывает. Я подам сигнал: «Иди ко мне Кирюшка!» - и птичка просвистит: «Иди ко мне Кирюшка!» Собака не знает, какому свисту верить, и, где хозяин, разглядеть не может.

Теперь мой путь к цели путешествия - к царским курганам. Они уже видны хорошо на светлой пустыне у подножия синих гор, черные, большие, величественные, застыли в извечном покое, как и окружающая их каменистая пустыня. Черная пустыня под синим куполом неба, жаркое солнце, безлюдье, покой да посвист ветра. И обширные дали! Здесь совсем дикая, бесплодная, угрюмая пустыня, и отсюда кажется такой далекой жизнь человека с его двойственностью натуры, с добром и злом, нищетой и богатством, обжорством и голодом, неуемной ленью и кипучей деятельностью миролюбием и жестокими войнами, со всей его неистощимой деятельностью, пытливой проницательностью к познанию неведомого.