Сакские курганы

Погребение царя в склепе кургана Пять братьев

Прилетела другая чайка, села поблизости. Патрулирующая чайка забеспокоилась, с криками прогнала пришелицу. Такая собственница!

В пустыне, а теперь на самом берегу водохранилища много древнейших сакских курганов, воздвигнутых за несколько веков до нашей эры. Вода подошла и к двум хорошо мне знакомым большим курганам и полностью их размыла. Когда, подъехав сюда, я вышел из машины, то сразу увидел на отвесном берегу, подмытом волнами, курган, ровно наполовину срезанный водой. Вода добралась до самого захоронения и над гладкой поверхностью узкой песчаной отмели виднелись светло- красные кости конечностей.

Курган был маленький, пологий, очень старый, как и большинство курганов этой местности. Выше него к горам тянулась цепочка более крупных курганов. В долине реки Или часто дуют сильные ветры, и на водохранилище бушуют штормы. Было ясно, что вскоре от кургана ничего не останется. Волны уже принялись за его вторую половину. Не попытаться ли взять хотя бы череп?

Начал копать. От быстрой и непривычной работы горели ладони. Вода стала просачиваться в вырытую яму, да и волны докатывались до нее. Почва с мелким щебнем захлюпала под лопатой. Вскоре я вымазался в грязи. Лопата уже ни к чему. Жидкую землю легче выбрасывать руками.

Показалась кость, вся оранжевая, бедренная, очень маленькая, ребенка лет десяти, не более. В жидкой грязи добираюсь руками до тазовых костей, потом нащупываю ребра. Настроение необычное: в моих руках останки маленького человека. Он когда-то жил, чувствовал, радовался, горевал, болел, прощался с жизнью. Здесь, в этой глухой пустыне, его родители и родственники отдали ему последний долг.

Серебряный позолоченный сосуд с изображениями скифов

О поисках каких-либо крупных предметов вокруг скелета в раскисшей жиже и думать нечего. Их, по-видимому, и нет. Ветер стал крепчать еще больше, еще больше бушуют и волны с белыми гребешками. Они с шумом набегают на берег и теперь беспрепятственно захлестывают яму.

Еще больше тороплюсь, ноги промокли. Наконец нащупываю череп. Осторожно извлекаю его. Теперь бы его отмыть. Но к озеру не подойти. Шторм разыгрался не на шутку. Яма уже вся в воде. Достаю из машины резиновое ведро, бегу за отступающей волной, зачерпываю воду, но не успеваю увернуться от наступающей волны: меня обдает водой.

Отмываю череп и огорчаюсь: почти все лицевые кости разрушены. Промываю полость черепной коробки. В ней вперемежку с землей мелкие бесформенные косточки и вдруг - белое овальное образование с небольшими кольцевыми перетяжками. Еще такое же второе, потом третье. Это не кость, а что-то обызвествленное. Старательно укладывая свою находку в рубашку, несу в машину. Теперь поскорее переодеться, вскипятить чай и согреться.

К вечеру солнце прорвалось сквозь узкую полоску, свободную от облаков, осветило яркими лучами берег, и он запылал разноцветными красками на фоне грозного темно-фиолетового озера и неба. Пейзаж казался фантастичным. Полнейшее безлюдье, молчаливые курганы, дикая каменистая пустыня, покрытая черными камешками, - все это создавало особенное настроение отрешенности от всего остального мира, оставшегося будто где-то далеко позади. Потом солнце село за тучу, повисшую над горизонтом, исчезли полыхающие краски, все стало серым, сумрачным, по темнеющему небу проплыло большое черное облако. Всю ночь завывает ветер, шумит прибой. Порывы ветра залетают в кузов газика, пробираются под одеяло. Звезд нет, небо темное. Начинает накрапывать дождь, а мне не спится. Я размышляю о своей находке. Она имеет прямое отношение ко мне, к моей профессии натуралиста.