"Яйцекладущее" растение женьшень

Многолетнее травянистое растение с довольно мощным стержневым мясистым корнем. Мужской корень

Вернемся к нашему женьшеню. Давным-давно стало очевидно, что его природных запасов хватит ненадолго. Во-первых, он произрастает в диком виде в одном лишь уголке планеты: север Кореи, Северо-Восточный Китай, советский Дальний Восток. Во-вторых, он реликт, пережиток флоры давно минувших геологических эпох. Это означает, что современные условия существования на планете не вполне ему подходят. Его современники исчезли с лица земли в третичную эпоху — несколько миллионов лет назад. А он каким-то образом уцелел, став отшельником, дикарем в изменившемся мире.

Как он не похож на своих соседей, быстрорастущих, бурно размножающихся!

Вот что пишет о женьшене изучающий его многие годы ленинградский ботаник И. В. Грушвицкий: "Женьшень не только ценное и перспективное лекарственное растение. Это и необычайно интересный, своеобразный представитель отечественной флоры." По ряду особенностей жизни женьшень — как бы "деревцо, прикидывающееся травой". Не об этом ли говорит поразительный предельный срок жизни — до 300, а может быть, даже до 400 лет. Это — "яйцекладущее растение, в опавших семенах которого, как в птичьем яйце в инкубаторе, постепенно развивается цыпленок — зародыш..."

Впервые я увидел женьшень, можно сказать, наткнулся на него, в таких местах, где он никогда не водился. То был не гербарный образец и не тепличный выкормыш, а живое растение в лесу.

В Теберде, городе, лежащем на северном склоне Большого Кавказа, живет Алексей Александрович Малышев, с которым меня связывают давние дружеские отношения. У него две профессии. Он биолог, доктор наук, и писатель. Не берусь судить, какая из его профессий для него главная. Возможно, сам Алексей Александрович затруднился бы ответить на такой вопрос. Но взаимосвязь биологии с литературой тут очевидна: герои его книг - романов и документальных повествований — тесно связаны с природой. Малышев много лет проработал в разных заповедниках (в Тебердинском был научным руководителем), и житейских наблюдений, связанных с активной защитой нетронутых уголков природы, у него предостаточно.

Я знал, что у Алексея Александровича есть и особая давнишняя страсть - женьшень. При наших встречах мы касались этой темы лишь вскользь, у нас и без того много общих интересов.

Как-то в конце лета я приехал в Теберду не наскоком, как обычно, а с твердым намерением прожить хотя бы недельку в этом благодатном месте, превосходящем по живописности, как говорят западные туристы, многие ландшафты Альп. На другой же день Малышев предложил мне прогуляться с ним по окрестным лесам.

Покинув центральную усадьбу заповедника, мы вышли на левый берег реки Теберды. Ее образуют сливающиеся невдалеке отсюда, грохочущие высокогорные речки Гоначхир и Аманауз. Первая несется вниз со стороны Клухорского перевала, вторую поит студеной водой ледник Аманауз. Белые вершины Главного хребта, торчащие в небе чуть выше его, в ясную погоду видны с балкона "Дома лесника" — маленькой гостиницы, принадлежащей заповеднику.