В пустынях Казахстана. Сорбулак

Недругов у софоры немного, один из них — крошечный, видимей только под сильным увеличением, клещик эриофиид. Эта крошечка проникает в цветки растения и, поселившись в них, устраивает их необыкновенное превращение. Каждая зачаточная тычиночка и пестик соцветия усиленно растут, превращаются в тонкий,сантиметров десять длиной, гибкий цилиндрик с продольной тесной сомкнутой трещинкой. Все, вместе взятые, измененные тычинки соцветия образуют густую волосатую фиолетовую или, реже, зеленую метелку. От цветка софоры не остается и следа. Растение обеспложивается, не дает семян.

Еще ранее я просмотрел всю литературу по цецидологии — есть такая наука о галлах растений — и не нашел упоминания про такой галл. Никто ничего не знал и о его возбудителе. В каждой волосинке галла оказалось множество этих удивительных созданий. Малыши, прицепившись к взрослым, переезжали с места на место, и вся эта кашица беловатых точек представляла собой хотя и примитивное, но вполне слаженное общество, наверное, со своими неведомыми нам законами.

К осени, когда галлы подсыхали, многочисленные его жители бесследно исчезали. Где они зимуют, как расселяются, как весной находят свое растение прокормителя, какими силами преобразуют его природу, заставляя растить несуразную мохнатую метелку вместо белых душистых цветков, как живут, размножаются — все это было очень интересно узнать.

Свернув с дороги и проехав по целине, я остановился недалеко от кромки озера, поросшей редкими кочками солянок. Вокруг расстилалась серополынная пустыня. Тронутая колесами машины, она источала терпкий и приятный запах. Едва только был расстелен на земле тент, как на него со всех сторон тотчас же забрались кобылки, мелкие цикадки, разные клопики. Не спеша на него умостился и зеленый богомол, а за ним прошагал, покачиваясь из стороны в сторону, палочник.

Появление машины у Сорбулака было встречено тревожными криками шилоклювок. Чернобелые, длинноногие, с клювом, слегка изогнутым кверху, они в довольно резкой форме заявили протест вселению в их гнездовые владения. К шилоклювкам вскоре с еще большим рвением примкнули несколько куличковходулочников. Эти элегантные птицы с очень длинными, похожими на ходули, яркокрасными ногами с настойчивостью преследуют человека своими бесконечными и тоскливыми криками. К счастью, рвение шилоклювок было не особенно велико. Ходулочники прилетели с другой стороны озера, где виднелись тростники и где когда-то я ночевал у ручья, пытаясь вскипятить пахнущую сероводородом воду. Протест этих птиц носил скорее символический характер, так как ваше присутствие не представляло никакой опасности для их потомства.

В одном месте пышно разрослись и зацвели солянки. Цветочки — крохотные, едва заметные белые точечки. Без лупы их не рассмотреть. скольким насекомым они дают жизнь! Возле них вьются серые пчелки, на лету засовывают хоботки в кладовые нектара. Мухи-жужжало, бабочки белянки и желтушки тоже ухитряются добыть пропитание из миниатюра нектарников. Еще сидят на цветках муравьи бегунки и муравьи тапиномы.

Издалека заметна над цветущими солянками большая оранжевая оса калигурт, истребительница крупных кузнечиков и кобылок. Она обладает отличным жалом, никого не боится, ни на кого не обращая внимания, спокойная и независимая. Столь же неосторожны черные с желтой перевязью осы сколии, охотницы за личинками хрущей. Местами очень много жуковкоровок Лихачева и их личинок.

Но особенно богат мир мух-жужжал, этих неутомимых и виртуозных пилотов. Их несколько видов: одни совсем маленькие, светложелтые, другие чуть побольше, размером с домашнюю муху, и темнее. И еще несколько крупных, элегантных, пушистых, бархатисточерных, с ярко-белыми перевязями. Больше и резвее всех тех, кто размером с домашнюю муху. Звон крыльев их громкий, высокий. Судя по тону, крылья в полете делают не менее трехсот взмахов в секунду! Полет их характерен. Жужжало застынет на месте, ринется в сторону, возвратится обратно снова повиснет в воздухе. Я пытаюсь изловить неутомимых жужжал. Но никакой самый быстрый и точный взмах сачком не помогает. Сачок пуст, а муха висит снова в стороне как ни в чем не бывало и слегка покачивается на своих изумительных крыльях.

На чистую от растений площадку садится оса-бембёкс — охотник за цепнями и, как всегда после усиленного полета, энергично втягивает и вытягивает брюшко, дышит, засасывая в трахеи воздух. Потом бросается на жужжало. В воздухе клубок неразличимых тел. Нет, осе не угнаться за жужжалой, и она садится на землю. Жужжало, будто сознавая свою неуязвимость, реет почти над самой охотницей. Та не выдерживает — и вновь в воздухе погоня. И так несколько раз. Оса и муха явно играют от избытка здоровья и сил.

В Сорбулаке плодится множество ветвистоусых комариков. Справив свои брачные дела, они, умирая, падают на землю. И уж тогда над ними пируют многочисленные муравьи бегунки, тетрамориумы, проформики и кардиокондили. Еды всем хватает, все оживлены, деятельны, сыты. Даже муравьижнецы — вегетарианцы, питающиеся зернами растений, и те волокут в свои жилища трупы звонцов. Но больше всех, пожалуй, объедаются паучки-тенетники. На сочных зеленых солянках возле их тенет развешано много белых кокончиков с яичками и маленькими паучками.